Поэзия

Господи, сохрани жизнь моему коту.
Пусть он и дальше пялится в пустоту,
Любит гонять за пробкой, сшибать герань,
Будит меня, паршивец, в такую рань!
Господи, там на небе полно котов,
Пестрых и толстых, а я еще не готов.
Пусть мой дерет обои, орет в ночи –
Знаю, он точно когда-нибудь замолчит.
Но не сейчас, пожалуйста – вот он лег,
Мягкий и теплый, тощенький уголек.
Чмокает, ищет мамку, вильнул хвостом.
Нет бы им жить единожды лет по сто…
Господи, это глупости, слезы и маета –
Если так нужно, бери моего кота.
Вон Авраам сына тебе принес.
Сын же важнее, чем кот, или, скажем, пес.
На, возьми осторожно, это котик, а не дракон.
Пахнет полынью, летом и молоком.
Может обнять за шею, куснуть, шутя,
Сделал с полсотни черных шальных котят.
Ты береги его, Господи, гладь, корми.
С ними, хвостатыми, хлопотней, чем с людьми.
Пусть не филонит, ловит мышей в раю,
Тихо мурлычет баюшки, кот-баюн.
Пусть обо мне забудет – он зверь, не друг.
Но если вдруг с мяуканьем спрыгнет с рук.
Ты покажи: вот город, вот дом, в окне
Виден хозяин, думает обо мне,
И о тебе, кот, что ушел с Земли…
Господи, если можно продлить – продли!

Ника Батхен

 

"Уходящая кошка с собой забирает кусок души,
Вырывая его из груди когтями, так больно - хоть не дыши.
Даже если всегда казалось, что он тебе ни к чему,
И отдал бы его с готовностью хоть кому,
Но лежат на полу игрушки, стоит пустая кровать,
И ты смотришь на них - и не можешь ни есть, ни спать,
Лишь слоняешься слепо по дому, сжигая день,
А в углах то и дело мелькает кошачья тень.

Мы построили уйму теорий о том, чтО там -
Про сансару, радугу, девять жизней кота,
Но сейчас, когда невыносимо саднит в груди -
Может, кот вообще-то за этим и приходил?
Прорастая омелой в душу, напоминать:
Если ты потерял, значит, было, чего терять...

Эта рана, конечно, потом зарастет корой,
Или так и останется жгучей пустой дырой,
Или шрамом, всегда саднящим к новой беде:
Все ли сделал, что смог, ничего ли не проглядел...

...И стараясь не думать о том, чем придется опять платить,
Ты ласкаешь другого кота, чтобы он не спешил уходить...."

(с) Ольга Громыко

 

Жила-поживала когда-то большая семья.
Настала пора переезда в иные края.
Когда же мешки с барахлом выносили во двор,
У взрослых с детьми разгорелся нешуточный спор.
И «против» и «за» раздавались у них голоса –
Везти или нет им с собою дворового пса.

А тот, чьих зубов опасался полуночный вор,
Лежал и внимательно слушал людской разговор.
«Я стал им не нужен... Зачем притворяться живым?»
И больше не поднял с натруженных лап головы.

Спустя поколение снова настал переезд
На поиски более щедрых и солнечных мест.
И бывшие дети решали над грудой мешков –
Везти или нет им с собою своих стариков.

 

Анна Андреевна Ахматова "Любовь"

То змейкой, свернувшись клубком,
У самого сердца колдует,
То целые дни голубком
На белом окошке воркует,

То в инее ярком блеснет,
Почудится в дреме левкоя…
Но верно и тайно ведет
От радости и от покоя.

Умеет так сладко рыдать
В молитве тоскующей скрипки,
И страшно ее угадать
В еще незнакомой улыбке.

 

Анна Ахматова

А ты думал — я тоже такая,
Что можно забыть меня,
И что брошусь, моля и рыдая,
Под копыта гнедого коня.

Или стану просить у знахарок
В наговорной воде корешок
И пришлю тебе странный подарок —
Мой заветный душистый платок.

Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь,
И ночей наших пламенным чадом —
Я к тебе никогда не вернусь.

 

Эль Твит "Я всё соврал"

Я всё соврал.
У вас обычные глаза,
И голос ваш такой же как у многих,
Я врал, что всё хотел вернуть назад,
Сплетая воедино две дороги.

И ваши безмятежные черты
Ничуть меня не душат среди ночи.
Да и в объятьях ваших глубины,
Мне кажется, не больше, чем у прочих.

Ещё я врал,
что шёл за вами по пути,
Что выдержал разлуки еле-еле.
Я так же врал, что вас когда-нибудь любил.

Я врал себе...
но так и не поверил..

 

«Лиличка! Вместо письма» — стихотворение Владимира Маяковского, написанное 26 мая 1916 года и адресованное Лиле Брик. При жизни автора ни разу не печаталось. Впервые опубликовано в альманахе «С Маяковским» в 1934 году.

Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще —
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек…
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?

Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

 

Вы любите розы?
а я на них срал!
стране нужны паровозы,
нам нужен металл!
товарищ!
не охай,
не ахай!
не дёргай узду!
коль выполнил план,
посылай всех
в п*зду
не выполнил —
сам
иди
на
х*й.

Примечание: данное стихотворение не было опубликовано в печатных изданиях, где автором указан Маяковский. Есть предположение, что произведение относится к школьному фольклору, чему также нет доказательств. Маяковский был указан автором стихотворения на сайте согласно проведенному внутреннему статистическому анализу. Администрация не утверждает, что именно он является автором произведения, но и не опровергает это ввиду недостаточности фактов той или иной теории. Если у вас есть какая-либо дельная информация, пожалуйста, поделитесь ею в комментариях.
@Антуанетта, увидев Маяковского, решил составить компанию или коллекцию.

 

Так себе компания, конечно
Мы тут о высоком)

 

Так этож твой выбор(Маяковский) был, или ты сейчас обо мне?
Впечатление о тебе, что сколько тебя знаю, только и ждёшь "его", а в этих стихах сплошное зазывание.

 

Поэтому решил помочь - сменить, радикализировать тс.

 

Маяковский мой о любви к Лиле Брик. А твой - с матами.

Не о тебе.

Кого - его? Никого не жду, искусством делюсь.
Оно было, есть и будет в моей жизни, невзирая на её изменения.

 

Лиля.
Все рядили, гадали – убили ли?
Так ли лег после выстрела в грудь?
А лицо белым – белым у Лилии –
Ни всплакнуть по нему, ни вздохнуть.
Не успел. Не хотел. Не состарился.
Не остался, но в шепоте стен:
Лилька, как без тебя я измаялся!
Что ж наделал ты, глупый мой Щен…
Ни вдова, ни жена, ни любовница,
Только ближе ее не сыскать –
Королева ли, друг ли, поклонница,
И наверно немножечко мать…
Он придумывал женщин букетами,
И бумажными ими сорил,
Ах, как просто все это с поэтами –
Напридумывал - и полюбил.
И стихами – ступенями гулкими
Поднимал их до омута глаз,
И кружилась Москва переулками,
И сжималась от бархатных фраз.
А ему задыхалось без нежности,
А ему без любви не спалось,
И созвучия гимном мятежности
Пролетарскую славили злость.
Лишь она улыбалась мучительно –
Боже мой, как он слаб и раним…
И любимой была, и учителем,
Даже если была и не с ним.
Под скандалы, под слезы истерики
Он у женщин просил одного -
Чтоб от Азии и до Америки
Не дышалось им без него.
А последняя… - девочка бедная,
Как же юность твоя не мудра –
Он придумал - любовь безответная!
Он хотел, чтоб больнее беда…
Завещания – письма написаны,
Роль – актеру, мазком ляжет грим,
Он ведь сам сочинил эти истины,
Что ни старым умрет, ни смешным…
Не заплакала – сузились плечики
Лба коснулась холодной рукой…
...Надрывались мальчишки – газетчики:
Маяковский
покончил
с собой!

 

Знаешь, Мэри,
в моей голове
звери.
Они бы тебя
съели,
если бы я разрешил.

Но я их гоню из прерий,
на ключ закрываю двери.
Сидят на цепях звери,
на ржавых цепях души.

А звери мои
ночью,
рвут кожу и плоть
в клочья.
И каждый их клык заточен.
Играют на струнах жил.

Но
все-таки,
между прочим,
/пусть я и
обес
точен/,
ты вся,
до ресниц и точек -
причина того, что я жив.

Беги от меня, Мэри,
/прижмись же ко мне теснее/.
Спасайся скорей, Мэри,
/ничто тебя не спасет/.

Коснувшись тебя, Мэри,
попробовав раз,
звери,
живущие в моем теле,
хотят еще и еще.

Ты знаешь, Мэри,
есть истина в вине и теле,
религии и постели.
Но я отыскал в тебе.

И пусть сегодня
другой одеяло грею,
но спят мои злые звери,
тебя видя в каждом сне.

Поверь,
я больше не буду зрителем,
скрываясь в своей обители,
до самых последних дней.
Я прилечу с Юпитера,
в квартиру твою

Мэри,
стань укротительницей
моих
диких
зверей.

Джио Россо

 

Мой друг, одинокий и странный парень, рожденный в руках сентября, цветные тату прячет под рукавами, под темными стеклами — взгляд. Он дальний потомок индейцев апачи, вихрастый и юный зверь. Похож на котов, горделиво-бродячих, на брошенных всех детей. В его рюкзаке ты отыщешь конфеты, блокнот на полсотни страниц. Он верный хранитель чужих секретов, не помнящий чисел и лиц.

Он тянет меня — то взобраться на гору, то вдруг — покорить океан. Да только нельзя отпроситься с работы, аврал и не выполнен план. Вот он говорит: ''в понедельник, в семь тридцать, поехали на Кавказ. Там небо, в которое можно влюбиться, созвездия — россыпью страз!'' Но я с головой погружаюсь в отчеты, как друг мой ныряет в моря. Работа, зарплата, усталость, зевота — рутины устойчивый ряд.
Друг пишет мне письма с тибетских нагорий, шлёт фото песков Тимбукту. ''В Сахаре на редкость красивые зори, а в Лондоне смог поутру. А завтра махну автостопом в Канаду, оставив Техас за спиной''. Он видел Пекин, и Париж, и Неваду, его мир большой и чудной.
Он носит обидное имя ''бездельник'', ну кто он? — художник, поэт. А как же тогда зарабатывать деньги, оплачивать воду и свет? Он моется в речках, питается скудно, он редко когда чист и сыт. Встречает рассвет, зябко кутаясь в куртку, растрепан, не стрижен, небрит. Ему все пророчат забвение, бедность, смеются ехидно и зло. Корят за загар, (благороднее бледность), бросаются стрелами слов.
Я тоже качаю порой головой: ''а стоило б взяться за ум. Ведь сила в деньгах, ты еще молодой, ступай в мир расчетов и сумм. Получишь квартиру, машину и дачу, и кучу престижных вещей. Тебя все в округе зовут «неудачник'', давай же, взрослей поскорей''. Друг мне отвечает смешком и улыбкой, ударив легко по плечу: ''монетное счастье непрочно и зыбко, пойми, я его не хочу''.

И снова расходимся в разные степи: я в офис, а он на вокзал. «Смотрю, не устал еще прятаться в склепе? — а я бы тебе показал: рассветы и горы, моря и пустыни, туземцев и диких зверей. Как солнце на Севере тает и стынет, как свеж и прохладен Борей. Увидел бы старые стены Китая, Сеульскую башню в огнях. Услышал бы песни песков в Казахстане, узрел бы индейский обряд. В моем рюкзаке сотни воспоминаний, эмоций, восторгов и чувств. Что будет с тобой, когда денег не станет? — ведь ты так измучен и пуст? Мои фотокарточки с видами моря, ценней, чем твоя Master Card. Вот ты в кандалах, я же — вечно свободен. И счастлив в Господних руках''.
И он выбирает такую дорогу, где раньше никто не ступал. Чтоб снова исчезнуть из виду на годы, в смешении джунглей и скал.

И в дни выходных я лежу на диване, и вертится мысль в голове:
''а может мой друг, что и беден, и странен — счастливейший человек?''

Джио Россо

 

Не важно, как ее звали,
важнее, что я из стали,
она — из пастилы.

важней, что она красива,
и пахнет цветущей сливой,
но жгучая, как крапива,
и легкая, как туман.

и это победа Пирра,
когда я теряю силы,
целуя ее курсивом
и веря в ее обман.

вот мы говорим о софте,
о людях другого сорта,
о том, что нельзя любить.

как вдруг прорастают когти
и тянутся к ее кофте,
выдергивая нить.

и рядом сидит нагая,
о выдохе забываю,
и руки цветного мая
касаются ее ног.

а в воздухе пахнет гарью,
и я обращаюсь тварью,
голодной и жадной тварью,
целуя ее в висок.

танцует цветное лето
и плавится вся планета,
и звери бегут из клеток,
и кружится голова.

на коже чернила меток,
и я сокращаю метры,
касанья подобны ветру
и вымучены слова.

не важно, как ее звали,
не важно, что разрываю
когтями цветастый лён.

не важно, что я из стали,
и даже не идеален,

важнее, что я влюблён.

Джио Россо

 

Моя любовь умеет у.бивать.
Прости, что не сказал об этом раньше.
Когда вжимал в скрипучую кровать
и целовал покусанные пальцы.
Моя любовь тягучая, как мёд,
и сладкая, и горькая, и злая.
Она тебя когда-нибудь убьет,
уже сейчас немного убивая.
И как теперь смотреть в твои глаза,
покрытые янтарной рыжей крошкой?
Весь город спит и стихли голоса,
и ночь легла на крыши черной кошкой.
А ты идешь, твой нос укутан в шарф,
и каблуки сбивают лёд с асфальта.
И я срываюсь вслед, ускорив шаг,
осатаневшей и голодной тварью.
Я одержим, и болен, и простыл,
в изгибе твоей шеи грею губы.
И те слова, что в общем-то, просты,
цепляются за стиснутые зубы.
Так съешь меня, и выпей, и сожги,
и расскажи об этом своим детям.
Что в прошлом был один такой дебил,
и он любил, и он же был в ответе
за зацелованную кожу век
и красные следы на голой шее,
Что это был ужасный человек,
похожий на затравленного зверя.
Так улыбайся, ласково, как черт.
Рука моя — твоя, и там же сердце.
Танцует на замёрзшей глади вод
Луна, как на тарелке рыжий персик.
Взлетают в небо дети птичьих стай.
Я был когда-то так же беззаботен.
Моя любовь умеет у.бивать.
Твоя — сжигать.
А значит, мы в расчете.

Джио Россо

 

Когда ты встречаешь ангела, не важно, в метро ли, в булочной,
Созвездия вниз не падают, небес не трещит эмаль.
Не ёкнет в груди волнение, и ветер, беспечно уличный,
Не будет дрожать под крыльями, звеня, как резной хрусталь.
Часы не замрут испуганно, споткнувшись о грань деления,
Не станет бледнеть, как при смерти, горбатый старик-фонарь.
И в парке, осенне-пламенном, не будут цвести растения,
А в лужах, от ряби сморщенных, никто не найдет янтарь.

Когда ты встречаешь ангела, то вряд ли заметна разница -
Прохожий с зонтом и сумками, такой же, как все вокруг.
Ему не поют священники, и грешник ему не кается,
И в ноги ему не падают, никто не целует рук.
И чудо в страницах Библии не хлынет рекой по городу -
Слепой не увидит улицы, и хлебом не станет пыль.
Но вдруг понимаешь, как это, творить чудеса без золота,
Без крыльев из белой платины, меча и волшебных сил.

Словами, не только действием лечить удается раненых.
Места уступая в транспорте, никто не лишился ног.
Улыбка промозглой осенью бывает теплее пламени.
И нищим никто не сделался, услышав «Подай, сынок!»
Не мир вычищай от темного, а сам обращайся к чистому,
Не город спасай от голода, а кошку и трёх котят.
И ангел, что брёл по улице, внезапно узнает близкого,
В каком-нибудь отражении случайно поймав твой взгляд.

(с) Deacon

 

Эдуард Асадов "Стихи о рыжей дворняге"

Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.

Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.

Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.

Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!

Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.

В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.

Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!

Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!

Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...

т.руп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!

 

Эдуард Асадов "а.птека счастья"

Сегодня - кибернетика повсюду.
Вчерашняя фантастика - пустяк!
А в будущем какое будет чудо?
Конечно, точно утверждать не буду,
Но в будущем, наверно, будет так:

Исчезли все болезни человека.
А значит, и лекарства ни к чему!
А для духовных радостей ему
Открыт особый магазин-а.птека.

Какая б ни была у вас потребность,
Он в тот же миг откликнуться готов:
- Скажите, есть у вас сегодня нежность?
- Да, с добавленьем самых теплых слов.

- А мне бы счастья, бьющего ключом?
Какого вам: на месяц? На года?
- Нет, мне б хотелось счастья навсегда!
- Такого нет. Но через месяц ждем!

- А я для мужа верности прошу!
- Мужская верность? Это, право, сложно...
Но ничего. Я думаю, возможно.
Не огорчайтесь. Я вам подыщу.

- А мне бы капель трепета в крови.
Я - северянин, человек арктический.
- А мне - флакон пылающей любви
И полфлакона просто платонической!

- Мне против лжи нельзя ли витамин?
- Пожалуйста, и вкусен, и активен!
- А есть для женщин "Антиговорин"?
- Есть. Но пока что малоэффективен...

- А покоритель сердца есть у вас?
- Да. Вот магнит. Его в кармашке носят.
Любой красавец тут же с первых фраз
Падет к ногам и женится на вас
Мгновенно. Даже имени не спросит.

- А есть "Аитискандальная вакцина"?
- Есть в комплексе для мужа и жены:
Жене - компресс с горчицей, а мужчине
За час до ссоры - два укола в спину
Или один в сидячью часть спины...

- Мне "Томный взгляд" для глаз любого цвета!
- Пожалуйста, по капле перед сном.
- А мне бы страсти...
- Страсти - по рецептам!
Страстей и ядов так не выдаем!

- А мне вон в тех коробочках хотя бы,
"Признание в любви"! Едва нашла!
- Какое вам: со свадьбой иль без свадьбы?
- Конечно же, признание со свадьбой.
Без свадьбы хватит! Я уже брала!..

- А как, скажите, роды облегчить?
- Вот порошки. И роды будут гладки.
А вместо вас у мужа будут схватки.
Вы будете рожать, а он - вопить.

Пусть шутка раздувает паруса!
Но в жизни нынче всюду чудеса!
Как знать, а вдруг, еще при нашем веке,
Откроются такие вот аптеки?!